ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
Apr. 8th, 2007 08:25 pm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
baiytЯко воистину священная и всепраздньственная, сия спасительная нощь и светозарная, светоноснаго дне, востанию сущи провозвестница; в ней же безлетныи Свет, из гроба плотски всем восия.
Итак, я впервые в жизни отстоял пасхальную службу в Троице-Сергиевой лавре... В самом сердце Руси. И пусть мне не ндравится РПЦ МП, но стоило приехать хотя бы ради того, чтобы ощутить, как на лаврской площади сквозь тебя проходит вибрация всех колоколов, и увидеть, как в свете прожекторов сияют стены и купола древнерусских храмов на фоне чёрного ночного неба. Чтобы впитать в себя благодать, которой всегда, а в эту ночь тем паче наполнен воздух в обители преподобного Сергия.
Как только я вошёл в святые врата, невесть откуда повалил снег. Все замерли от восхищения, а потом дружно достали фотоаппараты. Ну и я не отставал.
Подробный и потрясающе красивый фоторепортаж здесь: http://foto.mail.ru/mail/dorje1975/1
45 снимков, почти все в высоком разрешении для печати.
Накануне я позвонил старой харьковской подруге и спросил, стоит ли вообще ехать пасхальной ночью в Сергиев Посад. Она давно здесь не была и сказала: конечно, Успенский собор будет полупустым. На самом деле даже туда я попал только к концу заутрени, и то стоял в задних рядах. Перед этим с час проторчал в притворе Покровской церкви (академической). Мода на православие в России приняла просто неприличные формы: все храмы лавры на Пасху заполнены безумными толпами народа, в основной массе своей не умеющего лба перекрестить и, судя по разговорам, не отличающего патриарха Алексия от наместника Феогноста (который не только стал епископом, но и очень постарел за те 10 лет, что я его не видел - сам еле узнал). Достояв до конца евхаристического канона, я почувствовал, что пора подышать свежим воздухом, и вышел на лаврскую площадь. Из Троицкого собора валом валил народ, и я понял, что могу наконец туда зайти.
Наверно, как и любой человек, имевший отношение к старой вере и культуре Древней Руси, я всегда захожу в этот храм с радостью, трепетом и благоговением. Здесь до сих пор всё дышит русской древностью. О каждой иконе можно писать поэму или исторический трактат. Теплятся неугасимые лампады над гробом преподобного - одного из самых светлых святых, каких дала наша земля. И даже четырёхголосное пение на молебнах не может разрушить эту атмосферу и само воспринимается совершенно иначе - может быть, благодаря удивительной акустике, которая каждому звуку придаёт какой-то неземной оттенок.
Как раз закончилась служба и начался молебен преподобному. Я тут же пристроился к бабушке-хористке, отчаянно искавшей помощников, и запел басовую партию. Вскоре к нам присоединился очень приятный мужчина с очень приятным тенором, подошла ещё одна девушка из регентских классов - и получился вполне приличный хор. Пели мы стройно, благоговейно и искренне, звучали отлично. Смею даже сказать, пели лучше, чем порядком испортившийся лаврский хор с его бесчинными воплями (во всяком случае, то, что я услышал этой ночью в академической церкви и в Успенском соборе, иначе назвать нельзя). Кстати, выяснилось, что бабушка - поклонница знаменного пения. Она очень обрадовалась, узнав, что я помню практически наизусть весь знаменный обиход, и мы спели знаменным распевом кондак и светилен, стихеры Пасхи и величание преподобному Сергию. И так три молебна подряд на протяжении двух часов. Мало того, оказалось, что перед этим всю пасхальную службу в Троицком пели знаменным распевом. Но не представляю, когда надо было приезжать, чтобы туда втиснуться, и как я выдержал бы 4 часа безвылазно в такой духоте и толкучке.
Не могу передать словами, что я чувствовал, осеняя себя двуперстным крестом и выводя те самые мелодии, которые звучали здесь почти 600 лет назад... Собираясь сюда в пасхальную ночь, я даже надеяться на это не мог...
Потом, с трудом заставив себя выйти из Троицкого собора, я пошёл в Успенский ждать рассвета. В опустевшей церкви тихо дремали двое послушников, несколько паломников и пара бомжей. Можно было спокойно полюбоваться на фрески и иконы. Когда узкие окна-бойницы из синих стали голубыми, я нехотя выбрался наружу, быстро взбодрился на морозном свежем воздухе и медленно, в последний раз прошёлся по лавре с фотоаппаратом. Вот, и ради этого стоило приехать - чтобы увидеть, как рассветное солнце отражается в куполах Троицкого собора. Чистое небо. Безмолвие. Одиночество.
Итак, я впервые в жизни отстоял пасхальную службу в Троице-Сергиевой лавре... В самом сердце Руси. И пусть мне не ндравится РПЦ МП, но стоило приехать хотя бы ради того, чтобы ощутить, как на лаврской площади сквозь тебя проходит вибрация всех колоколов, и увидеть, как в свете прожекторов сияют стены и купола древнерусских храмов на фоне чёрного ночного неба. Чтобы впитать в себя благодать, которой всегда, а в эту ночь тем паче наполнен воздух в обители преподобного Сергия.
Как только я вошёл в святые врата, невесть откуда повалил снег. Все замерли от восхищения, а потом дружно достали фотоаппараты. Ну и я не отставал.
Подробный и потрясающе красивый фоторепортаж здесь: http://foto.mail.ru/mail/dorje1975/1
45 снимков, почти все в высоком разрешении для печати.
Накануне я позвонил старой харьковской подруге и спросил, стоит ли вообще ехать пасхальной ночью в Сергиев Посад. Она давно здесь не была и сказала: конечно, Успенский собор будет полупустым. На самом деле даже туда я попал только к концу заутрени, и то стоял в задних рядах. Перед этим с час проторчал в притворе Покровской церкви (академической). Мода на православие в России приняла просто неприличные формы: все храмы лавры на Пасху заполнены безумными толпами народа, в основной массе своей не умеющего лба перекрестить и, судя по разговорам, не отличающего патриарха Алексия от наместника Феогноста (который не только стал епископом, но и очень постарел за те 10 лет, что я его не видел - сам еле узнал). Достояв до конца евхаристического канона, я почувствовал, что пора подышать свежим воздухом, и вышел на лаврскую площадь. Из Троицкого собора валом валил народ, и я понял, что могу наконец туда зайти.
Наверно, как и любой человек, имевший отношение к старой вере и культуре Древней Руси, я всегда захожу в этот храм с радостью, трепетом и благоговением. Здесь до сих пор всё дышит русской древностью. О каждой иконе можно писать поэму или исторический трактат. Теплятся неугасимые лампады над гробом преподобного - одного из самых светлых святых, каких дала наша земля. И даже четырёхголосное пение на молебнах не может разрушить эту атмосферу и само воспринимается совершенно иначе - может быть, благодаря удивительной акустике, которая каждому звуку придаёт какой-то неземной оттенок.
Как раз закончилась служба и начался молебен преподобному. Я тут же пристроился к бабушке-хористке, отчаянно искавшей помощников, и запел басовую партию. Вскоре к нам присоединился очень приятный мужчина с очень приятным тенором, подошла ещё одна девушка из регентских классов - и получился вполне приличный хор. Пели мы стройно, благоговейно и искренне, звучали отлично. Смею даже сказать, пели лучше, чем порядком испортившийся лаврский хор с его бесчинными воплями (во всяком случае, то, что я услышал этой ночью в академической церкви и в Успенском соборе, иначе назвать нельзя). Кстати, выяснилось, что бабушка - поклонница знаменного пения. Она очень обрадовалась, узнав, что я помню практически наизусть весь знаменный обиход, и мы спели знаменным распевом кондак и светилен, стихеры Пасхи и величание преподобному Сергию. И так три молебна подряд на протяжении двух часов. Мало того, оказалось, что перед этим всю пасхальную службу в Троицком пели знаменным распевом. Но не представляю, когда надо было приезжать, чтобы туда втиснуться, и как я выдержал бы 4 часа безвылазно в такой духоте и толкучке.
Не могу передать словами, что я чувствовал, осеняя себя двуперстным крестом и выводя те самые мелодии, которые звучали здесь почти 600 лет назад... Собираясь сюда в пасхальную ночь, я даже надеяться на это не мог...
Потом, с трудом заставив себя выйти из Троицкого собора, я пошёл в Успенский ждать рассвета. В опустевшей церкви тихо дремали двое послушников, несколько паломников и пара бомжей. Можно было спокойно полюбоваться на фрески и иконы. Когда узкие окна-бойницы из синих стали голубыми, я нехотя выбрался наружу, быстро взбодрился на морозном свежем воздухе и медленно, в последний раз прошёлся по лавре с фотоаппаратом. Вот, и ради этого стоило приехать - чтобы увидеть, как рассветное солнце отражается в куполах Троицкого собора. Чистое небо. Безмолвие. Одиночество.
