![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
baiythttp://www.samstar.ru/document/1266/
Как и большинство последователей старой веры, автор уральского сочинения считает, что конец света начнется с событий в России: “явится гнев Божий с Москвы и на весь земной шар”, “и будет всемирная война последняя, все государства передерутся за российскую землю”.
“Последний антихрист” связан, по мнению старообрядческого писателя, с появлением советской власти. Древний апокалиптический зверь с семью головами и десятью рогами, который должен выйти из моря, осмысливается по-новому. Теперь это – советская власть, вышедшая из народа. Истолкование народа как моря имеет давнюю традицию, к тому же и антихрист, по Откровению, выходит из моря (Откр. 13.1).
Семь голов зверя, равно, как и десять его рогов, трактуются как выдающиеся вожди или предтечи советской власти, начиная с Маркса и Энгельса и кончая последними генеральными секретарями ЦК КПСС. Уральский автор приводит старинную поговорку: “Что у Бога, то и у сатаны” (вероятно, имеется в виду, что сатана всегда пытался извратить божественные дела, по-своему копируя их), и весьма нетрадиционно раскрывает эту поговорку на конкретном материале российской новейшей истории. Он утверждает, что у сатаны тоже есть своя Троица: это Маркс, Энгельс и Ленин (л.38 об.).
(...)
Возмущаясь, видимо, кем-то из своих одноверцев, высказавших, наверное, недоверие к его теоретическим построениям, уральский старовер восклицает: “Даже никониане-еретики сказали, что последний антихрист – это советская власть, когда эта власть начиналась” (л.106). Сам же он толкует апокалиптического коня рыжего как советскую власть (рыжий – то есть красный). Именно советская власть, по мнению сочинителя, принесла то глобальное смятение в народе, которое предрекал Господь своим апостолам, отправляемым на проповедь его учения: “Предаст же брат брата на смерть и отец сына” (Мф. 10.21). Интересно, что слова эти – не из Апокалипсиса, но в старообрядческой среде упорно используются для характеристики “последнего времени” (л.47). Со времени появления советской власти, пишет уралец, “восстали брат на брата, сын на отца, отец на сына, сосед на соседа, кто-то за красных, кто-то за “белых”, кто-то за земли и пашни свои. И так пошли расколы, и кровь полилась” (л.42 об.).
(...)
Для характеристики “сталинского времени” вообще используются самые мрачные краски: его олицетворяет апокалиптический Черный конь, когда власти, вспоминает уралец, завладели всей землей, крестьян заставляли на частных коровах боронить пашни и задавили народ огромными налогами (л.43).
(...)
И еще один (традиционнейший для старообрядческой эсхатологической литературы) образ можно встретить в уральской рукописи. Это образ павшего Вавилона, безбожного города, который отождествляется с предавшейся во власть сатаны Москвой. Недавно известный уральский археограф В.И.Байдин исследовал рукописный лицевой Апокалипсис XVIII в., иллюстрированный талантливым художником-старообрядцем П.Ф.Заверткиным, “одним из основоположников горнозаводского старообрядческого иконописания” на Урале. По наблюдениям В.И.Байдина, в качестве олицетворения Вавилона изображена у Заверткина именно Москва. (...) Таким образом, трактовка властей предержащих как блудных, неправедных, принадлежащих миру сатаны, нарабатывалась уральским староверием столетиями.
(...)
Как и многие его предшественники в прошлых столетиях, уральский старовер не избежал соблазна попытаться сделать конкретные предсказания о дате конца света, несмотря на ясное указание Евангелия: “О дне же том и часе никто не знает, ни ангелы небесные, а только Отец Мой один” (Мф. 24.36). Ради справедливости стоит отметить, что очень многие старообрядцы помнят об этих словах, отказываясь прогнозировать здесь какие-либо точные даты. И все же в старообрядческой среде долгое время бытовало уходящее корнями в средневековье представление о том, что мир не простоит более семи с половиной тысяч лет. 7500 г. от сотворения мира – это 1992 г. от Рождества Христова; в археографических экспедициях не раз приходилось слышать эсхатологические предсказания, приуроченные к этому году или соседним с ним. Видимо, автор уральского сочинения, о котором мы пишем, руководствовался той же легендой, когда писал о начале апреля 1991 г. (древний славянский мартовский год?) или 1992 г., как о возможном времени наступления конца света (л.8, 60, 77, 102 об. и др.). По предположениям толкователя, именно тогда власть окончательно “созреет” для последней битвы со светлыми силами, к тому и должна повести только что объявленная перестройка (л.22 об., 102 об.). Провозглашенный правительством курс на демократизацию не сбивает уральского старовера с его позиций: по его мнению, суть власти не изменится. Сам термин “демократия” (как и “демонстрация”) он, явно используя метод “народной этимологии”, считает производным от слова “демон”, т.е. также принадлежащим миру сатаны (л.32 об.). Любопытно, что отождествление сути доперестроечной и постперестроечной российской власти можно встретить не только в пророчествах уральского старовера, но и в новейшей публицистике, принадлежащей перу образованнейших русских интеллигентов.
Как и большинство последователей старой веры, автор уральского сочинения считает, что конец света начнется с событий в России: “явится гнев Божий с Москвы и на весь земной шар”, “и будет всемирная война последняя, все государства передерутся за российскую землю”.
“Последний антихрист” связан, по мнению старообрядческого писателя, с появлением советской власти. Древний апокалиптический зверь с семью головами и десятью рогами, который должен выйти из моря, осмысливается по-новому. Теперь это – советская власть, вышедшая из народа. Истолкование народа как моря имеет давнюю традицию, к тому же и антихрист, по Откровению, выходит из моря (Откр. 13.1).
Семь голов зверя, равно, как и десять его рогов, трактуются как выдающиеся вожди или предтечи советской власти, начиная с Маркса и Энгельса и кончая последними генеральными секретарями ЦК КПСС. Уральский автор приводит старинную поговорку: “Что у Бога, то и у сатаны” (вероятно, имеется в виду, что сатана всегда пытался извратить божественные дела, по-своему копируя их), и весьма нетрадиционно раскрывает эту поговорку на конкретном материале российской новейшей истории. Он утверждает, что у сатаны тоже есть своя Троица: это Маркс, Энгельс и Ленин (л.38 об.).
(...)
Возмущаясь, видимо, кем-то из своих одноверцев, высказавших, наверное, недоверие к его теоретическим построениям, уральский старовер восклицает: “Даже никониане-еретики сказали, что последний антихрист – это советская власть, когда эта власть начиналась” (л.106). Сам же он толкует апокалиптического коня рыжего как советскую власть (рыжий – то есть красный). Именно советская власть, по мнению сочинителя, принесла то глобальное смятение в народе, которое предрекал Господь своим апостолам, отправляемым на проповедь его учения: “Предаст же брат брата на смерть и отец сына” (Мф. 10.21). Интересно, что слова эти – не из Апокалипсиса, но в старообрядческой среде упорно используются для характеристики “последнего времени” (л.47). Со времени появления советской власти, пишет уралец, “восстали брат на брата, сын на отца, отец на сына, сосед на соседа, кто-то за красных, кто-то за “белых”, кто-то за земли и пашни свои. И так пошли расколы, и кровь полилась” (л.42 об.).
(...)
Для характеристики “сталинского времени” вообще используются самые мрачные краски: его олицетворяет апокалиптический Черный конь, когда власти, вспоминает уралец, завладели всей землей, крестьян заставляли на частных коровах боронить пашни и задавили народ огромными налогами (л.43).
(...)
И еще один (традиционнейший для старообрядческой эсхатологической литературы) образ можно встретить в уральской рукописи. Это образ павшего Вавилона, безбожного города, который отождествляется с предавшейся во власть сатаны Москвой. Недавно известный уральский археограф В.И.Байдин исследовал рукописный лицевой Апокалипсис XVIII в., иллюстрированный талантливым художником-старообрядцем П.Ф.Заверткиным, “одним из основоположников горнозаводского старообрядческого иконописания” на Урале. По наблюдениям В.И.Байдина, в качестве олицетворения Вавилона изображена у Заверткина именно Москва. (...) Таким образом, трактовка властей предержащих как блудных, неправедных, принадлежащих миру сатаны, нарабатывалась уральским староверием столетиями.
(...)
Как и многие его предшественники в прошлых столетиях, уральский старовер не избежал соблазна попытаться сделать конкретные предсказания о дате конца света, несмотря на ясное указание Евангелия: “О дне же том и часе никто не знает, ни ангелы небесные, а только Отец Мой один” (Мф. 24.36). Ради справедливости стоит отметить, что очень многие старообрядцы помнят об этих словах, отказываясь прогнозировать здесь какие-либо точные даты. И все же в старообрядческой среде долгое время бытовало уходящее корнями в средневековье представление о том, что мир не простоит более семи с половиной тысяч лет. 7500 г. от сотворения мира – это 1992 г. от Рождества Христова; в археографических экспедициях не раз приходилось слышать эсхатологические предсказания, приуроченные к этому году или соседним с ним. Видимо, автор уральского сочинения, о котором мы пишем, руководствовался той же легендой, когда писал о начале апреля 1991 г. (древний славянский мартовский год?) или 1992 г., как о возможном времени наступления конца света (л.8, 60, 77, 102 об. и др.). По предположениям толкователя, именно тогда власть окончательно “созреет” для последней битвы со светлыми силами, к тому и должна повести только что объявленная перестройка (л.22 об., 102 об.). Провозглашенный правительством курс на демократизацию не сбивает уральского старовера с его позиций: по его мнению, суть власти не изменится. Сам термин “демократия” (как и “демонстрация”) он, явно используя метод “народной этимологии”, считает производным от слова “демон”, т.е. также принадлежащим миру сатаны (л.32 об.). Любопытно, что отождествление сути доперестроечной и постперестроечной российской власти можно встретить не только в пророчествах уральского старовера, но и в новейшей публицистике, принадлежащей перу образованнейших русских интеллигентов.
